— Ключевая ставка сегодня одна из самых высоких в истории России. И, вероятно, на заседании 20 декабря Центробанк примет решение о ее дальнейшем повышении. Какие у вас ожидания по денежно-кредитной политике регулятора? Как это отразится на вкладах, кредитах, ипотеке?
— Мы, банкиры, работаем в сложившейся реальности, с живыми людьми, с живым бизнесом и отталкиваемся от тех условий, которые у нас есть. Ключевая ставка высокая, поэтому, безусловно, в последние несколько месяцев идет перестройка банковского сектора — объем и число вкладов увеличиваются, кредитование падает. Это касается и ипотеки, и автокредитов, и розничных займов, и кредитования бизнеса. Такая тенденция, думаю, пока сохранится.
— Есть ли какие-то исключения?
— Есть рынок кредитных карт, у большинства из которых действует беспроцентный период от 90 до 240 дней. И это значит, что в этот период люди могут пользоваться деньгами бесплатно, в том числе снимать и перекладывать их на депозиты, получая дополнительные проценты.
— О каком снижении кредитования идет речь?
— По потребительским кредитам выдачи в регионе сократились примерно на 30% с начала года, но и внутри года были колебания. Летом рос спрос на ипотеку, затем он стал падать, так как льготные программы перестали действовать. Объем выдачи ипотеки в среднем по рынку упал в три-четыре раза, а с октября мы фиксируем и замедление автокредитования.
— Падение жилищного кредитования произошло на фоне отмены ипотеки с господдержкой. По сути, остался один льготный вариант — семейная ипотека. В 2025 году правительство планирует выделить на нее 637 млрд рублей, но в этом году мы все видели, что лимиты моментально исчерпывались и банки приостанавливали выдачу. Ожидаете ли вы проблем с лимитами в следующем году?
— Льготные программы пользовались большим спросом, но это были временные меры. Рынок ипотеки существовал и до льготных программ, он продолжит работать и после их отмены. Сейчас семейная ипотека — это программа, направленная на конкретного потребителя, она стала адресной. На мой взгляд — это хорошо, это стабилизирует рынок. Со снижением ключевой ставки и рыночные кредиты придут в баланс со спросом.
— Но ведь со ставками 28% плюс и без поддержки государства количество тех, кто может купить квартиру в ипотеку, стремительно сократится.
— Да, ставки можно назвать заградительными. Но еще до конца прошлого года в рамках семейной ипотеки можно было взять несколько кредитов в одни руки. Конечно, были те, кто брал жилье по низким ставкам для перепродажи, то есть превращал эту ситуацию в своего рода инвестиционный бизнес. Но государство не должно обеспечивать чьи-то бизнес-интересы. Новые ограничения в программе призваны упорядочить рынок, точечно помочь тем, кто в этом действительно нуждается. И я уверена, что бесконечная халява от государства — это не то, что нужно рынку.
— Есть ли какие-то меры поддержки, которые можно получить не только семьям с детьми?
— В пуле наших клиентов есть 5-6 крупных предприятий, которые субсидируют востребованным специалистам процентные ставки по ипотеке. Например, важный сотрудник работает на заводе, и, чтобы удержать его, предприятие готово помочь ему с приобретением жилья. Точно так же и строители могут и делают покупателям хорошие скидки, которые серьезно снижают стоимость квартир и домов относительно банковского кредита. Возможно, появятся другие меры поддержки, например, промышленного сектора и людей, задействованных в производстве. Или в тех отраслях, где есть дефицит кадров и нужно стимулировать работников. В итоге вместо одной льготной семейной ипотеки может появиться значительно больше адресных программ поддержки.
— Кто сейчас берет ипотечные кредиты? Есть ли на них спрос?
— Рынок ипотеки сократился, но он не схлопнулся. Кредиты по рыночным ставкам берут, например, те, кто продает старое жилье и хочет купить новое с доплатой. Есть заемщики, которые планируют быстро рассчитаться с банком, чтобы не переплачивать большие суммы. Есть также и те, кто надеется на снижение ключевой ставки, чтобы со временем рефинансировать заем. Ведь жилищный вопрос — один из самых важных для людей. Поэтому спрос сохраняется.
— Тогда как обстоят дела с так называемыми «проблемными» кредитами? Выросла ли доля просрочек на фоне высоких процентных ставок?
— Свердловская область входит в топ регионов по готовности людей возвращать долги. Я не знаю, что на это влияет: уральский ген или уровень заработных плат, которые, кстати, в последние три года серьезно выросли. Скажу так — несмотря на большое количество выдач и высокую закредитованность, процент возврата в нашем регионе самый лучший.
— А если говорить о депозитах? Такой высокой доходности вклады не приносили еще никогда. Фиксирует ли банковский сектор всплеск интереса к накоплению?
— При текущих ставках на кредиты люди выбирают именно сберегательную стратегию. Приоритетом пользуются короткие вклады: на месяц, на три, а также накопительные счета. Есть положительная динамика по юаневым вкладам. В целом по рынку они выросли на 7-10%. Клиенты сохраняют часть средств в этой валюте, особенно если их работа или места отдыха связаны с Азией. Кроме того, у нас выросло поколение, которое привыкло держать накопления в трех валютах: рубли, доллары и евро. Сейчас они пробуют диверсифицировать свои сбережения за счет депозитов в юанях.
— Вы говорите, что самый востребованный срок вклада — три месяца. С чем это связано, почему вкладчики не интересуются более длительными вкладами?
— Депозиты остаются средством если не заработка, то как минимум безопасного сохранения денег. Конечно, не всем банкам люди одинаково доверяют, это абсолютно нормально. При этом банковский сектор в России становится все более стабильным.
— За 10 лет ЦБ отозвал 500 лицензий у банков. Когда закончится укрупнение рынка и до какой степени его нужно оптимизировать?
Думаю, что у Центробанка нет какого-то списка, на который нужно ориентироваться. Есть принципиальный подход, есть критерии, которые применяются к рынку и игрокам. Процесс укрупнения имеет определенный политический и экономический контекст, и мне кажется, он еще не завершен.
— Уменьшение количества банков не повлияет на конечного потребителя? Условно говоря, если останутся пять крупных кредитных организаций, не снизится ли качество их услуг?
— Когда рыночный банковский сектор начал только формироваться, 90% денег было у одного банка. Важно не допустить повторения такой ситуации, но я и не думаю, что это возможно.
— Раз уж мы затронули тему укрупнения. Процесс интеграции ВТБ и «Открытия» завершился. Как все прошло и как объединение отразилось на клиентах банков?
— Процесс перехода был максимально комфортным за счет дистанционного сервиса, который мы специально разработали. Клиентам не нужно было ходить из банка в банк, собирать бумаги, все происходило онлайн. Те, кто привык посещать отделение для совершения финансовых операций, такую возможность тоже получили. Порядка 110 тыс. жителей Свердловской области перешли из «Открытия» к нам на обслуживание. Мы получили новых клиентов, которых не было в нашем портфеле, посмотрели на работу с ними под другим углом. У нас появился ряд новых отраслей. Например, автодилеры, птицефабрики, предприятия госсектора, которые раньше не входили в пул наших клиентов.
— Из-за их небольшого размера?
— Нет, просто так исторически сложилось, что у нас не было опыта работы в этих отраслях. Благодаря интеграции мы приобрели ряд крупных партнеров в масштабах страны. То же самое с физическими лицами. Мы много работали с государственными и силовыми структурами, а сейчас мы больше внимания уделяем сектору частных клиентов, малому бизнесу. Это новый интересный опыт, расширение наших возможностей. Ряд интеграций у нас еще впереди, поэтому опыт «Открытия» стал для нас очень ценным.
