Евгений Трубецков – человек, которому прочили место главного архитектора города. Но он, как утверждает сам, от должности отказался, потому что «чувствует себя комфортно в амплуа создателя». Оставшись в этой роли, Трубецков спроектировал много зданий в центре города. За одни – например, ЖК «Тринити» – его хвалили и награждали, за другие – например, БЦ «Вознесенский» – критиковали. В любом случае это были те здания, внешний вид которых прошел согласование архитектурного облика. Сейчас это требование отменено. Многие считают, что от такого решения проиграют все. Среди них – бывший главный архитектор города Тимур Абдуллаев. Трубецков же говорит, что не переживает насчет нововведений. По его словам, городское сообщество показало, что способно влиять на ситуацию.
— На днях в Екатеринбурге отменили норму, обязывающую застройщиков согласовывать с мэрией архитектурно-градостроительный облик зданий. Тем временем некоторые архитекторы выходят с инициативой заняться капитальной реновацией недвижимости в центре. С учетом истории про уплотнительную застройку города возникает вопрос: каким станет центр Екатеринбурга через пару лет? Во что он превратится?
— «Город испортить нельзя», — так говорил мой учитель. И я с ним согласен.
Современные алгоритмы позволяют проектировать дома и города без участия человека. Но это не значит, что человеческое начало в этом процессе отсутствует. Человек есть в любом процессе, а значит, он сделает так, как нужно ему.
Город — это саморегулирующаяся система. И я уверен, что эти функции саморегуляции в Екатеринбурге сильны. Каким бы ужасным ни казалось то или иное нововведение, та или иная новостройка — город и система их адаптируют.
— Вы говорите про градсовет и различные общественные инициативы, которые иногда предлагают то или иное здание не строить вообще никогда?
— На каждом этапе развития архитектуры есть те, кто кричит: «Это ужас, это строить нельзя». Кошмарной, например, называли Эйфелеву башню. Сейчас все кричат, что «Пассаж» должен быть снесен. Ну и что? Эйфелева башня стоит. Набирает капитализацию и является символом Парижа.
«Пассаж» тоже стоит. О нем говорят, его критикуют, он — фрик города. Знаете, очень много замученных, маленьких и неизвестных городов в мире сегодня превратились в культурные центры за счет того, что нашли в своем бюджете возможность привлечь какого-то архитектора-чудака для строительства сомнительного, эпатажного сооружения. Информация об этом разнеслась по СМИ, в город поехали туристы. Об этом городе узнали в мире. Екатеринбург тоже должен накопить свою массу фриков, которые заинтересуют мир своей необычностью.
— Но если настроить чудачеств и нелепостей — получится рассказ не про красивый и удобный город для тех, кто в нем живет, а про город, в который приезжают посмеяться. Как сделать так, чтобы Екатеринбург стал и привлекателен для туристов, и комфортен для жителей?
— Любить архитекторов (смеется). Лицо города — это архитектура его центра. Это архитектура высокой интенсивности и плотности. Там, где есть интенсивность и плотность, всегда возникают напряженность и конфликты. Почему человек периодически хочет вырваться из города на природу или дачу. Потому что он хочет сбежать от конфликтов, которые предлагает городская жизнь.
Архитектура центра должна прежде всего думать о человеке, о пешеходе. А мы просто строим дома, не формируя городское пространство, удобное для этого человека.
— Как формировать городское пространство?
— Научиться думать в формате улиц, кварталов и площадей, а не в формате отдельных домов и аморфных пространств между ними. Человеку важно выйти во двор дома, который защищен, отделен от улицы и представляет собой микросоциум, где жильцы — если не друзья, то хорошие приятели. Человеку важно передвигаться в городе, ориентируясь по улицам, переулкам, площадям, а не только по googlе картам (хотя картам отдельное спасибо).
Нужно научиться формировать площадь. Сколько площадей построили в Екатеринбурге за последние 50 лет? А за 100?
— Зачем площади-то? Я вот не чувствую необходимость в них.
— Площади нужны, чтобы мы собирались в дни торжеств и бед народных, когда на башне бьют в колокол. На самом деле, чтобы послушать «Чайф», покормить голубей и просто погулять, держа за руку двух детей и четырех внуков. И не оглядываться — мчится на тебя машина в этот момент или нет.
Можно сколько угодно спорить о повышении или понижении плотности застройки. Можно спорить про этажность, про инсоляцию, коэффициент застройки. Но это статистика. А мы не статистики, мы архитекторы. Вот хоть увеличивай, хоть уменьшай этажность, меняй плотность застройки — пресловутых улиц, по которым можно идти пешком, площадей, не заставленных машинами, кварталов, в которых живут друзья, без знания секрета «градоформирования» не получится. И города, в котором комфортно жить — тоже не получится.
— Если говорить об архитектуре центра города, то застройщику, скорее всего, достается очень ограниченный участок очень дорогой земли. Цель девелопера — построить дом, а потом — получить с него прибыль. И тут нет никакой речи про площади, улицы и пространства.
— Вы спрашиваете, как построить комфортный дом на маленькой территории, в ограниченном пространстве? Я отвечу: дайте девелоперу построить квартал и землю под него, либо не разрешайте ему строить вообще.
— То есть перестраивать центр, по вашему мнению, все же нужно?
— Да, потому что он не обновлялся с 80-х годов прошлого века. Все это время он умирал, хирел, разрушался и готовил площадки для нового поколения инвесторов, которые смогут сформировать городское пространство.
— Допустим, застройщик нашел место для улицы, для зеленой зоны, для площади. Этого разве достаточно, чтобы создать для жителя центра комфортную жизнь?
— Если при этом он обратился к архитектору, знающему секрет «градоформирования», то да – достаточно. Одна из площадок, на которой работает наша компания, — «ЕкаПарк». Нам очень интересно здесь проектировать, потому что разработчики концепции заложили в планировочной схеме традиционные элементы городского пространства — улицу, квартал, площадь. Надеюсь,что на этом участке центра результат будет хороший.
— Подождите. «ЕкаПарк» — это гигантский квартал, построенный на бывшей промышленной территории. И там есть где развернуться.
— Но это же не единственное такое место в центре города. Места для новой архитектуры и новой застройки в центре очень много. Например, есть другой проект — ЖК «Мельница». Инвестор сформировал целый квартал, который будет держать строй всей улицы. Да, я спроектировал там 100-метровую башню, но куда без нее: если девелопер не получит экономического эффекта, он не будет заниматься приспосабливанием старинных зданий для новых функций.
— А есть «Тринити». Тоже ваш объект, но это же совсем другая история. Тут ни земли для маневра, ни места для парка. Дом — в самом центре, на Вайнера. Стоимость участка — запредельная. Как вы здесь соблюли все, о чем только что говорили?
— Поддержать квартальную застройку центра – священная задача архитектора. Но как небоскреб «размазать» по периметру квартала? Пришлось поставить его уголком – мы сделали протяженный плоский фасад по Хохрякова, чтобы «держать строй» улицы. Аналогичный плоский фасад (чуть пониже) по пешеходному бульвару «Тринити» визуально поддерживает коридоры улиц. Внутри образовался двор будущего квартала. Кстати, двор нравится жителям. Он изолирован и достаточно большой.
Дом тоже большой, но законы экономики никто не отменял. Дорогая земля. Дорогой фасад. Но заказчик ни секунды не возражал, когда услышал, какова стоимость этой «одежды» дома. Ни секунды не возражал, когда мы начали рассуждать о «проходимости» здания для горожан: через «Тринити» можно пройти насквозь по частной земле застройщика. Арка сделана для спрямления пешеходной улицы, которая ведет от Московской к «Гринвичу». Застройщик потерял большие площади, получил огромные конструктивные проблемы, но все же ввел элементы, которые позволили зданию адаптироваться в улицу, открыл нижние этажи для стрит-ритейла.
В итоге серьезные усилия «градоформирования» и архитекторы, и инвесторы сделали. Покупатели проголосовали рублем, получив в качестве бонуса панорамные квартиры, окна которых не смотрят друг на друга. Международное жюри отдало голоса.
Думая о человеке и его комфорте, девелопер отдал часть территории внутри дома, чтобы организовать проход напрямик. Застройщик потерял огромные площади, получил огромные проблемы, но все же ввел элементы, которые позволили зданию адаптироваться в улицу.
— Как возвести правильный дом, понятно. Но как организовать пространство внутри?
— Представить, как в нем будет жить человек. Создать ему дом, где он будет ощущать себя в безопасности и изоляции от внешнего мира. Дать человеку все, что нужно: от фитнес-зала и возможности сходить в кафе на первом этаже в тапочках, до парковки, где машину сможет оставить не только он сам, но и друг, который приехал в гости. Порадовать человека визуально. Обзорность — великая вещь. Сделать окно в пол — технически сложно, особенно, чтобы шум городских улиц не долетал до квартир. Но панорамные окна сегодня очень востребованы. В «Тринити» есть трехкомнатные квартиры, где только в спальне — шесть окон.
— Но все же высотки давят на пешеходов. Проект «Москва-Сити» красив издалека. А когда идешь между этими махинами — чувствуешь себя муравьем.
— «Москва-Сити» — не урбанистическая история. Урбанистическая история — это Манхэттен. Дома там гораздо выше, но все они сгруппированы в квартальные блоки и формируют строгие, ясные улицы, которые дают место и пешеходу, и автомобилю.
Жители Екатеринбурга почему-то боятся высоток. Они вообще очень напуганы. Они не хотят точечную застройку, не хотят 100-метровых башень. Ощущение, что они хотят советское строительство, когда один домостроительный комбинат возведет по единому проекту половину города. Вы так хотите? Я — нет.
— Почему вы не думаете, что если мы не будем напуганы, то город превратится в нелепицу?
— Главное, чтобы эта нелепица строилась по законам градостроительным и урбанистическим.
— Это вы говорите. Используете в своих проектах. Но есть же миллион других застройщиков.
— Они же не тупые. Не безглазые. Видят, как устроен Санкт-Петербург и Манхэттен. Мы очень похожи на эти города по планировочной сетке. И нам нужно только выбрать, что мы хотим строить в городе: небоскребы, как в Манхэттене, или дворцы, как в Петербурге. Хотя дворцы мы уже начали возводить: «Пассаж», здание резиденции уполномоченного представительства президента…
— «Пассаж» ложится под вашу историю здания для человека. У него есть территория с общественными пространствами. У него есть переход в ЦУМ, который образует проход и не мешает движению пешехода, и вообще ТЦ можно пройти насквозь как тебе угодно.
— Четверочку ему поставим за это. Мне не нравится пластика и артикуляция фасадов «Пассажа». Но урбанистически он не вреден. Есть шанс, что он частично освободит площадь 1905 года, которая постоянно заставлена автомобилями. «Пассаж» льет воду на мельницу создания открытой площади, предлагая для города свою подземную парковку.
В общем, если всю ерунду с «Пассажа» снять — он станет лучше. Он сделан очень продуманно. Когда общественное возмущение достигнет высших отметок и граждане скажут снести эту уродину, выйдет Заводовский и скажет: «Подождите, давайте сделаем здание таким, каким вы его хотите видеть». И сделает. И все будут счастливы.
«Город испортить нельзя», — говорил мой учитель. Город и его жители всегда вырулят на стилистически правильную линию. Но надо ли это делать? Хороши те города, которые пестры и разнообразны, неожиданны, но сделаны по законам «градоформирования».