Технический директор ООО «РОМБИТ» (партнер-эксперт «СиСофт Девелопмент», интегратор ИТ-решений) Сергей Устинов рассказал, из-за чего гражданское строительство и малый бизнес переходят на отечественные программные продукты медленнее, чем промышленный сектор и крупные компании, и почему запретами проблему не решить.
Ахиллесова пята импортозамещения
— В каком состоянии российский рынок ИТ-решений для проектирования и строительства встретил усиление санкционного давления и уход из России западных вендоров?
— Если говорить про 2022 год как отправную точку «больших санкций», то после ухода иностранных вендоров с российского рынка состояние было критическим. Доля западного софта в нашем профессиональном сегменте тогда составляла порядка 90%. Но это не значит, что в российском секторе был вакуум. В стране было представлено несколько ключевых отечественных вендоров, которые и стали для отрасли спасательным кругом.
В России существовали собственные решения для 2D-проектирования, было ПО для промышленного строительства, которое развивалось с 2008 года. Для этих продуктов 2022 год стал решающим: они получили государственную поддержку, их распространению способствовало регуляторное давление, особенно в отношении компаний государственного сектора. Был сформирован реестр Минцифры, в который вошли решения, доступные госкомпаниям, и это тоже стало драйвером для внедрения отечественных ИТ-продуктов.
— Именно за счет этих факторов переход на отечественные решения в сфере проектирования и строительства промышленных объектов произошел быстрее и легче, чем в гражданском сегменте?
— Безусловно, причем промышленное строительство начало переход задолго до 2022 года. Многие крупные компании уже с 2014 года столкнулись со сложностями при работе на иностранном софте, поскольку даже лучшее мировое программное обеспечение не всегда может быть донастроено под отечественные нормы, и не всегда затраты по этой донастройке могут быть оправданы. Российское ПО для промышленности развивалось активно даже при наличии большого количества иностранных решений, а заказчиками таких продуктов всегда были крупные компании, обладающими большими бюджетами.
— А что с гражданским строительством? Компании уже поняли необходимость перехода на российские решения?
— Не поняли и не поймут. Инструменты сами по себе никуда не делись, уход вендоров и отзывы лицензий — вещи достаточно формальные. Понятно, что с юридической точки зрения организации поступают неправильно, используя нелицензионное ПО, но гражданский сегмент — это ахиллесова пята импортозамещения. Особенно в части проектирования, потому что там уровень распространения иностранного ПО составлял 100%.
Там и административного давления меньше, и влияние государства не такое значительное, как в промышленном секторе. И рынок формируется иначе, поскольку нет крупных игроков типа «Газпрома», «Роснефти» и «Росатома». Зато есть большое количество малого и среднего бизнеса, для которого цена и самого программного обеспечения, и переобучения сотрудников является значимым фактором, тормозящим переход.
Есть много компаний, которые как раз в 2020-21 годах начали переходить на BIM-решения. Они обучили сотрудников, внедрили и автоматизировали процессы, а потом вендор отозвал лицензию, и они остались у разбитого корыта. Теперь им нужно снова вкладываться во внедрение и переобучение. Нужно еще выбрать ПО, на которое переходить, и это тоже сложное решение. А еще необходимы прикладные вещи — облачные хранилища, СОДы для ТИМ-проектирования. Вариантов множество, и все они затратные.
— Компаниям, которые не успели перейти на BIM/ТИМ, было легче?
— Действительно, гражданский сегмент, в том числе жилищное строительство, долгое время был сфокусирован на 2D-технологиях. Именно они использовались при проектировании типовых жилых и общественных зданий. В этом, наверное, все-таки было какое-то спасение, потому что условный иностранный AutoCAD было сравнительно несложно с технической точки зрения заменить на российский nanoCAD.
Но все равно возникала проблема наличия, а точнее — отсутствия экосистемы. К примеру, тот же Autodesk предлагал по подписке огромное количество продуктов, которые дополняли друг друга и были максимально интегрированы. Множество библиотек и плагинов было создано за время существования этого ПО на нашем рынке, с 2010 года. Соответственно, и замена требовалась комплексная: менять платформу, хранилище, плагины и т.д. Такой системы продуктов в России пока нет ни у одного вендора.
«Всем выйти из сумрака!»
— В 2022 году многие заявляли, что до последнего будут работать на пиратских и серых версиях иностранных продуктов. Эксперты, в свою очередь, предупреждали о рисках. Эти предупреждения оправдались?
— Наличие большого количества серого софта — это проблема, которую нельзя решить в одночасье. Она охватывает огромное количество небольших предприятий. Да, нахождение в ней мешает компаниям получать легальные доходы, у них нет обратной связи, но они все равно продолжают так работать. Следовательно, запретами и ограничениями проблему не решить.
Значит, нужен «пряник» — софт, который окажется настолько удобным и доступным, что он сделает использование серых схем невыгодным. Посчитайте сами. Если раньше подписка на одно рабочее место в год стоила 360 долларов, то сейчас можно то же самое использовать за 0 долларов, и это будет все та же интегрированная и вполне рабочая экосистема, пускай локальная, без облачных продуктов. Разумеется, никто не хочет вместо этого использовать разрозненные решения, да еще и платить за это деньги. Можно запрещать бесконечно, но это приведет только к закрытию бизнесов и уходу людей из отрасли.
— Какие потребности строительной отрасли сегодня полностью закрыты отечественными решениями, а где еще есть пробелы?
— Все, что связано с 2D-черчением, полностью закрыто. У нас есть полноценные конкурентоспособные решения, собственная экосистема 2D-продуктов. Есть даже преимущества относительно продукции иностранных вендоров, потому что даже коробочные решения настроены под российские стандарты. Здесь пробелов нет, отставаний нет. У нас есть комплексные системы для промышленного сегмента, которые сейчас приходят и в гражданскую отрасль. Это мощные, глубоко проработанные инструменты, охватывающие все разделы. Есть автоматизированные расчетные комплексы, сохранившиеся еще с советской школы.
Если же говорить о пробелах, то я бы выделил два. Во-первых, наш софт (особенно для стройки, мониторинга и эксплуатации) существует отдельно от «железа». И это невыгодно отличает нас от иностранных производителей, которые сразу создают и софт, и «железо». Во-вторых, как я уже говорил, отсутствуют экосистемы. То есть у нас закрыты конкретные направления — 2D-черчение, BIM-проектирование, но нет удобных экосистем. Продуктов масса, но они находятся на разных стадиях развития, обладают разной инфраструктурой и не интегрированы между собой. Соответственно, приходится много дорабатывать вручную, а это снижает степень автоматизации процессов.
Также есть проблемы со средами общих данных. Каждый вендор разрабатывает свой СОД, нет никакого единого стандарта. В итоге застройщик хочет использовать одну систему, проектировщик — другую, а управляющая компания, которая будет эксплуатировать объект, — вообще третью. Поэтому, несмотря на то, что прогресс есть, и СОДы многих крупных и мелких разработчиков у нас присутствуют, это пока еще точка роста и большое поле для работы.
Золотая эпоха обратной связи
— Любой софт производителя мирового уровня — это результат труда большого количества специалистов, которые работают в условиях глобального рынка. Много людей, постоянная обратная связь от пользователей… Чем отечественные разработчики могут заменить этот ресурс?
— Конечно, нереально чем-либо соразмерным заменить глобальную экономику, когда все страны используют наработки друг друга. У нас это частично компенсируется тем, что весь российский софт глубоко интегрируется с конкретными заказчиками. Именно так, фактически в полевых условиях, разрабатывались наши отечественные решения, которые потом перерастали в ПО. Это даже хорошо, сейчас для вендоров наступило золотое время обратной связи. Второй фактор – это, наверное, госзаказ, который будет спасать рынок и формировать технический заказ на программное обеспечение.
Но я убежден, что даже при наличии господдержки нам нужно развивать комьюнити. Только сообщество способно обеспечить качественную обратную связь. Всегда лучше, когда над чем-то думает не одна голова — быстрее исправляются ошибки, вносятся доработки, и решение в итоге затачивается под отечественного потребителя.
— А насколько конкурентоспособны сегодня наши программные решения? Есть ли на них спрос за рубежом?
— Все-таки даже в золотую эпоху обратной связи у нас происходит вынужденная адаптация отечественных решений, хоть и достаточно успешная. Соответственно, на локальном рынке конкурентоспособность высокая, а на глобальном — находится под вопросом.
В странах ближнего зарубежья наши решения присутствуют. Также есть дружественные страны, которые не находятся под санкциями. Но и там, и там нам приходится конкурировать с уже внедренными продуктами, на которые потрачены огромные ресурсы, под которые выстроены бизнес-процессы и внутренние сервисы. Поэтому сначала нам нужно полностью обеспечить внутренний рынок, избавиться от серой зоны, а только потом уже выводить наши продукты за пределы страны. В государства СНГ можно будет зайти без особых проблем, и мы уже это делаем. Рынки Азии, Европы и Америки — пока в мечтах, там придется воевать с технологическими гигантами. Но повторюсь, пока мы внутри страны не разберемся с серой зоной, не имеет смысла говорить о глобальной конкуренции.
— Как вы оцениваете программы поддержки ИТ-отрасли, предложенные государством? Стимулируют ли они дальнейший переход на российские решения?
— Субсидии и льготы — это всегда хорошо, потому что они могут обеспечить компаниям финансовую стабильность, необходимую на переходном этапе. Ведь переход должен осуществляться одномоментно, нельзя остановить все процессы и пошагово внедрять новые решения. Все нужно делать разом, а на это нужны деньги.
Административный рычаг в виде реестра Минцифры – это, наверное, самая эффективная мера, и я надеюсь, что она будет действовать. Это единственный реальный драйвер перехода для компаний, поскольку он содержит четкое определение, что именно мы используем. Это способ увидеть весь рынок целиком, оценить доступные решения, проконсультироваться и совершить переход. Единственная проблема заключается в том, что в реестре много ПО, которое внесено туда для галочки и представляет собой не реально работающие, а минимально жизнеспособные продукты, не обладающие полным функционалом. Хотелось бы, чтобы наполнение реестра было более качественным.
В целом, мы пока находимся в относительно тепличных условиях. Крупные компании, которые могут совершить переход, уже сделали это, а небольшие — имеют возможность пока оставаться в серой зоне. Следовательно, мы можем сравнительно безболезненно сделать следующий шаг. Сейчас важно мотивировать и стимулировать малый и средний бизнес к переходу на отечественные ИТ-решения. Причем делать это активно и желательно пряником, а не кнутом.
