Колонка составлена из фрагментов выступления Михаила Хазина на конференции «Самое время», которую проводит Агентство по привлечению инвестиций Свердловской области, Свердловский областной фонд поддержки предпринимательства и министерство инвестиций Свердловской области.
Почему сейчас повторяется история XX века
Эпидемия коронавируса не привела ни к каким новым эффектам. Она лишь немного ускорила процессы, которые происходили и без нее.
Нынешняя картина была ясна еще в начале двухтысячных, было только непонятно, когда и как это все начнется. Основы для кризиса совпадают с теми, что были в 20-е годы прошлого века, а механика полностью совпадает с кризисом 1929-1932 годов, когда произошел обвал фондового рынка. Тогда экономисты подумали, что это локальный спад, который пройдет, потому что с момента резкого краха фондовый рынок за пять месяцев отыграл примерно треть потерь и продолжал расти. Но в марте 1930-го начался кризис падения совокупного спроса, который привел к Великой депрессии.
Причиной для старых кризисов стало создание в 1913 году федеральной резервной системы США. Появился механизм, который позволял стимулировать частный спрос, и у домашних хозяйств спрос превысил реальные доходы на 15%. В результате общий спад экономики составил где-то 30% ВВП.
В наше время разрыв между доходами и расходами в США достиг 15% в конце девяностых годов. Это привело к кризису начала нулевых, который сначала принял форму кризиса доткомов, а потом — последствий терактов 11 сентября. После был кризис 2008 года. Все они были купированы методом, который не использовался в начале тридцатых, а именно эмиссионными механизмами. С 1981 года прямое кредитное стимулирование частного спроса стало доступным инструментом. Результатом этого стало ухудшение макроэкономических показателей американской и мировой экономики.
Средний долг американского домохозяйства, который за всю историю экономики не превышал 60% от реальных располагаемых годовых доходов, к 2008 году поднялся до 130%, сейчас держится на уровне 100%. Стоимость кредита упала с 18% в 1981 году до нуля в 2008 году. По состоянию на 2008 год и на сегодня структурный разрыв между доходами и расходами составляет 25%. Домохозяйство тратит на 25% больше, чем получает.
Вот эта ситуация, в которой мы находимся. Коронавирус ликвидировал перерыв между ноябрем 1929 года и мартом 1930-го и немного сжал нам время. Темпы спада, которые постепенно должны были составлять по 1% ВВП в месяц, произошли буквально за два месяца пандемии. Сейчас нас ожидает довольно сильное падение мировой экономики. Для США, Китая и Западной Европы — от 55% до 60% от реального ВВП, а для мира в целом — 30 или 35%. То есть для мира кризис сравним с тем, что был в Америке в начале 20 века.
Откуда можно начать рост экономики
Место, где может начаться экономический рост, — это Россия. Мы, теоретически, можем выйти на темпы развития 4–10% в год на протяжении 25–30 лет, если проведем грамотную экономическую политику.
Развиваться можно с помощью того же ресурса, что был у СССР в конце 20-х и начале 30-х годов, — импортозамещения. Примерно 300 млрд долларов импорта — это внутренний спрос, под который можно сделать внутреннее производство. Стимулируя экономику, мы сможем поднять зарплаты, что увеличит спрос. Попутно нужно правильным образом наращивать монетизацию экономики: вводить эмиссионные деньги, как инвестиционную валюту, с ограничением на обмен и вывоз, а также постепенно замещать импорт на внутреннее производство.
На фоне мировых экономик Россия выглядит белой вороной. У нас происходит не стимулирование спроса, а выкачивание ресурса. Либеральная российская политика, которую олицетворяют Набиуллина (Эльвира Набиуллина, председатель Центрального банка Российской Федерации, — прим. ред.) и Силуанов (Антон Силуанов, глава Министерства финансов, — прим. ред.), напоминает сегодня политику доктора Менгеле, который из истощенных узников еще и высасывал кровь с целью поддержания немецкой армии. Цель российской экономической политики последних 10 лет — поддержка ликвидности мировой долларовой системы.
В силу вот этого выкачивания крови у нас очень низкая монетизация экономики. Если в Китае она больше 100%, то у нас около 40%. Но если наращивать монетизацию, то после кризиса ВВП Россия может обогнать Китай и США. Сейчас ВВП России составляет 1,7 трлн долларов, а США — 21-22 трлн по номиналу и 14-15 трлн в реале. По итогам кризиса Америка может упасть до 6-7 трлн долларов. А в России, по паритету покупательной способности, ВВП где-то 3,5 трлн, буквально за несколько лет этот уровень можно увеличиться в два с половиной раза. По итогам кризиса ВВП России может получиться 8,9 трлн.
Идея про увеличение монетизации экономики с диким недовольством воспринимается нынешним руководством. Главная проблема в том, что сегодня у нас нет официальной альтернативной позиции. Мнение, отличное от мнения Набиуллиной и Силуанова, не может появиться в официальных документах и не появлялось много-много лет. Буквально 2-3 недели назад Сергей Глазьев включил альтернативную позицию в официальный документ Евразийской комиссии. То есть впервые за много лет альтернативное мнение появилось в официальном документе, что вызвало огромную шумиху.
В результате эпидемии очень многие процессы, которые шли медленно, прошли быстрее, чем ожидалось. Небольшое улучшение может быть где-то летом, но в любом случае нужно отдавать отчет — возврата в ситуацию прошлого года не будет точно. У нас есть психологическое ощущение, что нужно победить коронавирус и все вернется назад. Но ничего не вернется.
Мы находимся на пороге достаточно длительного спада, который приведет к существенному падению мирового ВВП, и нам нужно подготовить экономику, потому что нынешний механизм уже не работает. Начиная с кризиса 2008 года, Россия использует МВФ как источник ресурса для поддержания мировой долларовой системы. Мы стали ресурсной базой, и это привело к тому, что в нашей экономике идет непрерывный спад. Иногда ускоряется, иногда замедляется, но идет постоянно. Идти ниже он уже просто не может, но и в нынешней экономической модели остановить его тоже невозможно.
К началу 2021 года инфляция в мировой экономике ускорится. По этой причине выбора нет — либо мы отказываемся от нашей экономической модели, либо начинает рушиться политическая модель, потому что под нее нет ресурсов. Ситуация с врачами показательна — без прямого вмешательства Путина из условных 15 обещанных рублей до них дошел 1 рубль. Нынешнее правительство не сможет реализовать переход к экономическому росту. Аппарат, выстроенный еще в девяностые годы в рамках идеи о приватизации, эффективно выполняет только работу по приватизации бюджетных.
Есть две ключевые задачи, которые ставит МВФ и которые мешают развитию экономики. Первая из них — не допустить создания внутренних российских источников инвестиций. Любая попытка сделать ситуацию, при которой рубль был бы удобной для инвестиции валютой, жестко пресекается. И вторая часть — запрет на ограничение вывоза капитала. Банкам удобнее работать с валютой и обменом.
Весь современный экономический дискурс написан финансистами, которые научены работать по этим правилам, также только по ним умеет жить весь топ-менеджмент. Сегодня у нас есть 5-6 человек с опытом, который позволяет быть эффективными министрами. Но команд у них нет просто потому, что людей, которые знают хоть что-то, кроме нынешней модели, просто нет.
Как работать на падающем рынке
Мы снова оказываемся в ситуации, когда работаем на падающем рынке. Структура экономики с 1929 года изменилась, сегодня она будет меняться снова. Если мы нарисуем нынешнюю структуру отраслей в мировой экономике, то в 30-е годы доля промышленности составляла 70%, а сейчас 50% составляют финансы. Уже через 10 лет у финансов будет всего 5% экономики, также очень сильно сократится IT-сектор, туризм.
У любой компании во время кризиса падают доходы, но также падают и издержки. Если у одних доходы падают в два раза, а издержки в полтора, то у других наоборот — они будут в шоколаде. Некоторые поняли, что можно безболезненно сократить штаб на 80%.
Малый и средний бизнес исчезнет в том виде, в котором он существовал в предыдущие годы. Вся экономика со времени 1981 года была выстроена под базовый спрос среднего класса. До конца XX века людей с типовым потребительским запросом просто не было. Сегодня средний класс сформирован, и проблема падения связана с тем, что он исчезает.
Среднего класса скоро не будет со всеми его вещами — спрос, типовое потребительское поведение и так далее. Нас ждет радикальная перестройка всей экономической среды. Люди будут вести себя абсолютно иначе, и те компании, которые первыми поймут, насколько сильно изменилась картина мира, смогут выиграть на фоне падающего рынка.
В условиях кризиса гиганты рынка могут исчезнуть, и в некоторых отраслях возникнут условия полного отсутствия конкуренции. Тот, кто выживет, сможет выстрелить. Поэтому лучше остановить свой бизнес прямо сейчас, взять паузу и вернуться осенью, чтобы начать дело с нуля или переформатировать его.
